25 лет назад

- Не торопись, - увещевал его дядюшка. - Ты же наследник. Будь расторопен, но без суеты.
Будь вежлив, но без подобострастия. Будь тактичен, но без излишней мягкости. Будь, будь, будь... Сичэню семнадцать, и ему уже не так тяжело следовать наставлениям дядюшки, как, скажем, года три назад, но порой всё-таки поджимаются губы, леденеет взгляд. Ему семнадцать, и для него такое давление - немного слишком. Он знает всё, что раз за разом повторяет ему дядюшка. Знает наизусть все правила на Стене Послушания. Знает все нужные ритуалы, мелкие и крупные, знает, как вести себя в самых разных ситуациях. Он знает слишком много для подростка и слишком мало для наследника, - первое - его собственные измышления, второе - вердикт дядюшки.
Дядюшка строг с ним, но без перегибов. Следует своим же словам и собственными делами подаёт пример. Хороший пример, Ванцзи смотрит на него во все глаза и впитывает, впитывает, впитывает, как губка. Сичэню такое и не снилось.
Вот Ванцзи без труда удерживал спокойно-отстранённое выражение лица, несмотря на то, какая буря бушевала у него внутри. Взять хотя бы недавние беды с юньмэнцами... Нет, не нужно их брать: сразу губы расползаются в улыбке, а сейчас Сичэнь должен быть спокоен, но без холодности. Ай, проваль... Даже в мыслях - дядюшкины интонации.
- Как поживает уважаемый Баочи Чжиши? - между тем, осведомился дядюшка, поправляя на плечах Сичэня накидку. - Не забудь осведомиться о его здоровье и делах.
- Дядя...
- Не пререкайся.
- Да, дядя.
Учитель уже наверняка ждёт его. Он всегда приходит пораньше, и, пусть Сичэнь неизменно вовремя, ему самому кажется, что он постоянно опаздывает. Но ведь это не так? Не так ведь?..
- Пора, - Сичэнь коротко поклонился дядюшке и поудобнее устроил за поясом Лебин. Проверил, надёжно ли приточены ножны с Шоюэ. Разумеется, всё было в полном порядке.
Он ведь Первый Нефрит, дырку в небе над тем, кто впервые дал им с братом эти невыносимо давящие прозвища. Он идеален. Должен быть идеален. И перед лицом учителя - в том числе: Сичэнь, первую половину пути к месту встречи преодолев едва ли не бегом, замедлился, перевёл дыхание и подошёл уже спокойно, с извечной лёгкой улыбкой на лице, которой порядочно недоставало искренности в большинстве случаев.
Но не в этом. Учителя он действительно был рад видеть.
- Учитель Тайши! - и поклонился он до того торжественно, что самому стало смешно. Преодолел последние шаги, что разделяли их, и бережно поймал ладони учителя в свои, - грубейшее нарушение этикета, но прямо сейчас, когда рядом только дорогой Сичэню человек и никого чужого, можно позволить себе подобное. - Учитель, как ваши дела? Как ваше здоровье? Всё ли благополучно в вашей вотчине, в библиотеке? Я так рад, что вы нашли время, чтобы отправиться на Ночную Охоту со мной!
Не сказать, что подобное было такой уж редкостью. Да и скорее самому Сичэню впору хвастаться, что нашёл время на встречу, что смог скинуть с себя дела, которые плавно передавал ему дядюшка, что избавился от поручений отца... И далее, далее, далее. Но неприлично так себя вести, хватит и того, что он позволяет себе взять учителя за руки, бережно пожать изящные пальцы, коснуться его плеч жестом аккуратным, выверенным и трепетным. Показать свою радость так искренне, как только может, - он, воспитанный в строжайшем из орденов, выросший под присмотром не только Баочи Чжиши, но и дядюшки Цижэня и под гнётом Стены Послушания.
Впрочем, ему никогда и в голову не приходило нарушать правила, установленные предками. Ну вот разве что в такой малости, как прикосновения, - что и нарушением-то назвать было нельзя.
- Готовы ли вы отправиться немедля, учитель? - Сичэнь, отчасти утолив тактильный голод, спрятал руки в рукава. Так и сиял улыбкой и смотрел восторженно и светло, нисколько не заботясь о том, что попадётся кому-то на глаза. Кому? Гулям? Ха!