Генерал Мингуан из тех небожителей, которых обходят любые трудные времена.
Нет ни одного жителя Верхних Небес, кто видел бы его обеспокоенным, усталым. Кажется, он даже никогда не получает ран. Возможно, все дело в том, что Генерал Мингуан давно не выполняет молитв сам? Лишь почивает на лаврах и совращает дам. Ходят разные слухи, и один другого хуже. Обычно, Мингуану завидуют из-за этого.
Но к дню похорон Ши Уду некоторые начинают задумываться — насколько все их представления правда?
У Генерала Мингуана очевидно сложные времена. Совсем недавно разразился один крупный скандал, и его родственник, самый надежный управляющий дворцов, пал. Если бы репутация Генерала могла быть хуже, она размокла бы до состояния каши из маньтоу, упавшей в лужу. Но его репутация и без того хуже некуда. Чего не скажешь про дела и управления Дворцом и Северными Землями.
Генералу прочили быстрое ухудшение дел, провалы. Но оказалось, что даже отсутствие ключевого лица не способно повредить делам Генерала Мингуана. Шли недели, минуло больше месяца, а его персонал по-прежнему блестяще справлялся с валом работы. Верующие приносили дары. А генерал...
Генерал все так же безупречно сиял, пленял сердца дам и продолжал выглядеть неприлично беззаботным.
И теперь разразился новый скандал, куда хуже прежнего. И коснулся он лучшего друга генерала Мингуана. Виданное ли дело, Небеса лишились сразу трех повелителей стихий. И опустел самый крупный дворец с огромным количеством штата.
Казалось бы, при чем тут генерал? Его репутацию не смог сделать хуже даже скандал с родственником. А Ши Уду — каждый сразу же признал, что такого и ожидал. Никто бы не осудил, если бы Мингуан присоединился к нестройному гулу осуждения.
Но Генерал Мингуан так делать не стал. Верхние Небеса не знали, как реагировать на его позицию. Он не отказался от своих взглядов на Ши Уду. Говорят, он даже ввязался в скандал с каким-то кандидатом на должность. Вроде, поймал того за поджиганием храма. Или просто сцепился языками. Подробностей, конечно, никто не знал. Но версия каждого была истинно верной. И в самом важном согласовалась. Генерал Мингуан настолько потерял страх и так низко пал, что защищал выбор водяного шисюна. И, какой ужас, даже назвал честного Небожителя завистником, слабаком и мерзавцем. И, дальше версии разнились, переломал ему сорок костей; поставил фингал; вывел мечом неприличное слово на предплечье.
Впрочем, что совсем не играло на руку Генералу, даже этот факт его репутацию хуже сделать не смог. Только окончательно испортил и без того не лучшие отношения с приличным обществом небожителей.
Но речь даже не о репутации. Очевидно, что дела Мингуана шли не блестяще.
Но именно он взял под контроль дела Дворца Повелителей Вод и Ветра. С остервенением сторожевой собаки собственноручно защищал каждый храм, так что вскоре о пожарах никто не вспоминал. Каким-то образом он смог наладить за несколько дней дела так, что отсутствие главных богов не сказались на порядке там, внизу. Храмы функционировали. Шакалы обегали храмы стороной. Молитвы худо, бедно, но выполнялись.
А генерал по-прежнему был безупречен, сиял, словно и не замечал, насколько нежеланен на Небесах. Даже последний скептик в такой ситуации заподозрил бы: а правда ли так легко жил этот неконтролируемый генерал?
И его уже никто не понимал. Зачем он все это делал? Это не приносило ему пользы. Ставило в шаткое положение.
— Тебе бы о себе подумать, старина, — тихо напомнила Линвэнь на похоронах.
— Я и думаю о себе. Водяной Шисюн не вернется. Но мне именно это надо.
Неконтролируемые приступы злости генерала видела только Наньгун Цзе. Она была последним небожителем, которому Пэй Мин доверял. И пусть подруга не поддерживала такую бессмысленную трату сил, но принимала ее, как должное. Даже несколько раз помогла. В частности, устроила ему личную встречу с Цзюнь У, на которой Пэй Мин смог обсудить условия, узнай о которых Верхние Небеса — раскололись бы от праведного гнева.
Впрочем, Пэй Мин с вознесения плевал на Верхние Небеса. Он не стремился к вознесению. И сейчас ценил свое положение небожителя не выше. Тем более, тут не осталось тех, ради кого Пэй Мин старался.
Его держала ответственность за тех, кого он лично отобрал со средних небес. Взятые обязательства по защите таких же, но выбранных Ши Уду. И обещание искупать свою вину помощью простым смертным, пока это возможно.
Впрочем, куда больше то, что пребывание на Верхних Небесах позволяло ему быстрее найти Цинсюаня.
— И ты бы полегче с оскорблением моего штата. Ты же знаешь, все силы...
— Не надо. Не отвечай за них, — сухо отрубил Пэй Мин, — отвечай за себя. Я знаю, что ты из кожи вон лезла, чтобы найти Цинсюаня. Но не они. Я же вижу. Все эти высокомерные ублюдки будут только счастливы, если Повелитель Ветров растворится. Так проще будет забыть неудобный факт. Закрыть глаза. И дальше делать вид, что здесь все прекрасно.
— Может...
— Нет, — отрубил Мингуан и попросил, — береги себя. На твоем месте я сделал бы вид, что ты с ними. С ними всеми. Что ты разделяешь. Водяной шисюн понял бы. Ты беззащитней меня.
— Высокомерный осел, — выплюнула Наньгун Цзе.
Она злилась, но Пэй Мин был уверен — она прислушается.
Он верил в способность дома Линвэнь найти Цинсюаня. Он совершенно не верил в то, что они действительно будут искать. Сколько раз это было пройдено с другими ребятами, попавшими в опалу? Инь Юй, совершенно не виноватый. Они мало общались, тогда Пэй Мин красноречиво смолчал только из-за ощущения, что парень не жаждет оставаться на небесах. Дела у него шли не очень, и счастливым бога войны никто не видел уже много лет. Пэй Мин только взял на заметку, что в этом месте можно полагаться лишь на себя и тех, кого выбрал. Да потом проследил, что мальчишка не пропал на земле. Для себя.
Если подумать, все его поступки всегда были для себя. Вот и сейчас решение не дать никому воспользоваться ситуацией, парзитировать на трудах брата Уду — для себя. Пэй Мин очень смутно помнил день до пресловутого посещения царства сумасшедшего Черновода. Ши Уду тогда обронил, что Цинсюань удумал новое чудачество. Что не нужны ему небеса. Что он хочет быть простым заклинателем.
Оба брата были на диво уперты. Так что Пэй Мин не делал вид, что сохраняет все для Цинсюаня. Сам он еще не знал, что действительно нужно опальному Повелителю Ветра.
Он даже не знал до последнего часа, есть ли кому желать.
Замок, который носил на себе Ши Уду, Пэй Мин нашел после прочесывания территорий Черновода. Оба артефакта были выполнены одинаково. Так что Пэй Мин не знал — находится ли у него в руках тот, который носил Ши Уду. Или все-таки потерянный Цинсюанем. Решение взять, никому не говоря, было импульсивным. Собственным порывам Пэй Мин доверял с тех самых пор, как последовал разуму и родил Ужасную Картину «Генерал ломает меч».
Замок был мертвым все то время, что Линвэнь искала Цинсюаня и гасила пожары, вызванные проверкой Небожителей на принадлежность к стану демонов. Он был ледяным, как руки Ши Уду, которые Пэй Мин пришивал. Таким же прекрасным и пугающим, как парадные облачения на безжизненном теле. Он не подавал признаков жизни, пока Пэй Мин искал — есть ли возможность похоронить потерявшего голову так, чтобы он мог уйти на круг перерождения целым.
Все знали, Небожителям путь туда закрыт. Но Ши Уду всегда поражал стойкостью и умением пойти против правил. Поэтому все то время, что Пэй Мин не спал и искал, замок тоже был мертв.
Он ожил только после того, как Пэй Мин сорвался на Се Ляне, который изображал заботливого друга, а сам даже не попробовал спросить у своего демона о его судьбе.
Возможно, однажды имело бы смысл извиниться. Но Пэй Мин никогда не был таким идеальным, как выглядел. Пусть внешне даже Линвэнь трудно было понять, что он тосковал. Он действительно тяжело переживал смерть друга. Еще тяжелее — неизвестность, в которой пребывал о судьбе Ши Цинсюаня.
Кажется, над ним смилостивились сами небеса.
Замок робко ожил раньше, чем вовлеченный в бесконечный круг мыслей «что, если бы я не оставил их двоих и пошел следом?», «что, если бы я раньше решил свои проблемы с принцессой и мог попросить ее проконтролировать, чтобы Цинсюань не сунулся к Ши Уду сам?», «что, если бы я...», генерал Мингуан свихнулся и пошел войной на Черновода, необычайно раздражающие небеса и весь мир.
Он чуть согрелся на ладони, пока Пэй Мин распределял молитвы дома Ши. Робко вздрогнул и завибрировал тихо.
Сердце пропустило удар.
Генерал Мингуан убеждал себя, что не верит в способность того, кто провел с Цинсюанем многие годы убить этого светлого мальчика. Но в душе по-настоящему боялся.
И только сейчас осознал насколько.
Впрочем, ледяным водопадом обрушилась мысль — носил ли сейчас замок именно Цинсюань? Что, если это ловушка Черновода? Впрочем, даже если бы Пэй Мину ненавистный до бурых пятен перед глазами демон написал огромный кровавый транспарант, что он собирается убить всех, кто был дорог Ши Уду, Пэй Мин пошел бы, не раздумывая.
Удивительно, что это все-таки была не ловушка. Пэй Мину пришлось обойти всю столицу, чтобы найти Цинсюаня. Он готов был увидеть его не в своем уме. Истерзанного до невозможности приползти на пороги храма Мингуан и вознести молитву. Но увидел живым, способным шевелиться и...
Сердце пропустило удар. В нем поселился страх, нежность, счастье, сочувствие и искренняя боль. Он видел Ши Цинсюаня счастливым, веселым, разбитым. Теперь... нет, не опустившимся. Язык не повернулся бы его таким назвать. Даже здесь, на дне человеческого общества, Цинсюань явно неплохо устроился. Он всегда отличался умением покорять людей. Даже тех, которые так старательно бегали от привязанностей.
Пэй Мин сделал робкий шаг к греющемуся в лучах полуденного солнца Цинсюаню. Его сложно было узнать: чумазый, с простой прической, заколотой подаренной когда-то им самим шпилькой. По ней, в общем-то, в первую очередь Пэй Мин Цинсюаня и узнал в первую очередь. В лохмотьях, бывших некогда роскошным платьем.
Вид должен был отталкивать, но Пэй Мину хотелось в два шага преодолеть расстояние, схватить в объятия и больше не отпускать.
И все-таки, опасаясь реакции, не понимая, что происходит, и почему Цинсюань даже не подумал его искать, Пэй Мин сдержался. Лишь позвал тихо:
— А-Сюань. Ты помнишь меня, а-Сюань?
