И ЛУ ШЕНЬФЭН

Ди У
арты с Пинтереста

основная информация
- У дянься! У дяньсяааа! Куда вы убежали? Этот ребенок сведет меня с ума!
Его высочество Пятый принц проявил свою страсть к путешествиям с трех лет. Он дождался, пока нянька задремала, а служанки отвлеклись на разговоры и дела во внутреннем дворике - ну много ли забот при трехлетнем ребенке, зачем сидеть с ним рядом! - и отправился озирать царские владения. Ребенок перешел несколько мостиков, не споткнувшись и не упав, одолел парковые аллеи и появился на площадке для игры в мяч, где в это время собрались все старшие царской семьи. В общей сложности, он проделал путь около пяти километров. Увидев чадо, уверенно шагавшее по дорожке, одно и без всякой охраны, царица чуть не схлопотала инфаркт. Прислуга Пятого принца была немедленно заменена, помимо няньки, у него появился наставник, чтобы отвлекать дитя от неудачных идей, - строгих правил буддийский монах, к сожалению, тоже немало постранствовавший и любивший дорогу. Его наставничество открыло малышу немало интересного и лишь разожгло в душе огонь страсти к новым местам. Очень быстро присматривать за Пятым в царском доме Куайлё (快樂) стало штрафной мерой и ставкой при игре в кости в казармах. Хотя учитель Лун Ли всегда сопровождал мальца, но ведь это со стражи головы снимут, случись что с непоседой! Пятого рано стали стали учить фехтованию и прочим насущным навыкам, при таком характере прямо-таки жизненно необходимым.
Но в военном деле принц был плох. Кое-как освоив азы обращения с мечом, он так и не сжился со сталью. Верховая выездка тоже оказалась ему не по нраву, конные прогулки обычно завершались обоими поврозь. Зато в пешей ходьбе принц был вынослив, как простолюдин, а в беге на длинных дистанциях мог посостязаться с иными всадниками, под кем лошади выдыхались раньше, чем уставал Пятый. Более-менее принцу удалось достичь результатов в тренировке с длинными монашескими посохами, да и то лишь в силу усердия и уважения к наставнику. Обычно же посох служил Пятому принцу, как всякий дорожный посох, чтоб испытать зыбкую почву или дотянуться до дикого фрукта на ветке в лесу. Впрочем, со временем Пятый нашел и другие применения этому подручному средству, но не раньше, чем научился иным умениям и развил иные способности.

Незлобивый характер, неутомимый, полный любопытства открытый нрав сделали Пятого желанным гостем во всех столичных трактирах, где собирались торговцы и путешественники. Воздерживаясь сам  от излишеств, принц охотно платил за выпивку и еду тем, кто готов был рассказывать о далеких краях. Да впрочем, его внимания к рассказам частенько хватало и без вина, чтобы странники делились пережитым.
Так пришли первые знания о вещах странных и загадочных, а когда мальчик заинтересовался существами не  этого мира, появились и учителя. Первым же из них стал (ну кто бы удивлялся!) Наставник Лун. Его связь с Пятым принцем шла через жизни, и теперь он тоже не случайной удачей оказался на нужном месте, когда малышу подбирали учителя.
Интерес к странствиям и наставничество человека, в общем-то, далекого от мирской суеты, заложило в Пятом основы для совершенствования - или, точнее сказать, открыло пришедшее из прежних воплощений.
Хотя техники совершенствования, да и самая их основа, у буддийской школы и у даосов различны, настоящему мастеру необходимы обе, и внутренняя, и внешняя силы. Наставник Лун ими обладал в достаточной мере. Начать с культивации внутренних сил было вполне логично, а даосские техники были даны Пятому уже позднее.
Любовь к странствиям не мешала духовному росту юноши, его уединением были долгие прогулки, а позднее и странствия, с наставником и в одиночку; его центром силы становился сам процесс пути.
Не было ни одного проселка, ни одной тропинки в окрестностях Столицы, а затем и всей страны, каких бы Пятый не знал даже лучше, чем линии своей ладони.
Множество случаев, когда путники оказывались в затрудненных обстоятельствах, а мальчик в сопровождении охраны приходил на помощь, породили разговоры и, как водится, разговоры приобрели легендарный размах. В разговорах взрослых ребенок остаётся ребенком, и в историях с Пятым принцем было нечто сказочное. Царская охрана, сопровождавшая мальчика, приобрела в пересказах черты непобедимых воинов, небесных или демонических, но тех, с кем лучше не связываться.

Позднее, когда Пятый перерос свое детское бессилие и стал путешествовать без сопровождающих, он уже вполне мог опираться на свои знания иных техник защиты, чем меч и кулак. Любимым способом справляться с неприятностями, от жары до нежити, для юноши стали веер, дорожная фляжка с водой и – такая странная в своей простоте вещь! – стебель бамбука.

Это был его верный Дао Фэн Гэ (Dàofēng gē, "Песня ветра и дороги"),  подчас выглядевший как посох, подчас как флейта, а для неизбежных церемоний при дворе – и как меч. Изначально, друг и союзник, Дао Фэн Гэ пришел к принцу в образе молодого бамбукового побега, с чем и получил свое имя. Как и Пятый, Дао Фэн Гэ мечтал о путешествиях, но как может путешествовать бамбук! Только побегами, и то не очень далеко.
Поэтому, когда Пятый, тогда ещё подросток, сидел на опушке рощи и горестно сетовал на судьбу, запиравшую его  во дворце то и дело, бамбуковый росток рядом с ним не мог не разделить эту боль. Они разговорились, и так началась их дружба, – принц бережно выкопал росток, перенес во дворец, а затем носил с собой в узком футляре с землей из родной бамбуку рощи.
Затем Дао Фэн Гэ сумел оторваться от взрастившей его земли и научился быть самим собой, – но если он ослабевал, земля из родного леса, теперь хранившаяся как драгоценность в комнатах принца, возвращала ему силы. "Совершенствующийся бамбуковый стебель" – только наставник Лун мог принять подобное без смеха и мог помочь Дао Фэн Гэ, как помогал своему воспитаннику! А помощь была нужна. Именно Наставник Лун помог Дао Фэн Гэ “пройти сквозь врата дракона” - пережить цветение его леса, грозившее смертью самому Дао Фэн Гэ. Благодаря широкой известности Наставника Луна среди практиков, он смог найти у совершенствующихся подходящие этому существу техники. Остальное стало делом настойчивости Дао Фэн Гэ. Постепенно он овладел множеством полезных умений и, в первую очередь, - полезных своему спутнику и хозяину. Благодарность Дао Фэн Гэ своему принцу так же велика, как и его преданность, а его чуткость к настроению, мыслям, приказам хозяина - безгранична.

Вторая вещь, с какой не расстается Шеньфэн, - это Ганьцзи, “Благодарение”. Тыква-горлянка, дорожная фляга, какая может напоить водой или лекарством, в зависимости от необходимости. И, неизменно неразлучный, - Таньси Цзии, “Вздох воспоминаний”, - инструмент-помощник в форме веера.

Становление совершенствующегося божеством происходило незаметно для принца и его семьи. Легенды , какими обрастал образ юноши-путника, внешне безоружного, с посохом/флейтой/веткой бамбука в руке, не достигали внимания его самого, а если краем уха он их слышал, то воспринимал со улыбкой, не всерьез. Да, он, бывало, выручал процессии паломников и караваны торговцев на опасных перевалах или лесных дорогах, защищал от разбойников, нежити, а порой и природных явлений - бурана, камнепада или селя, используя духовные силы и навыки культивации, ну и что? Это было по-человечески, из доброты. Его появление уже становилось доброй удачей для путешественников, забывших взять с собой воду или нуждавшихся в лечении, - и все эти случаи привели к созданию стойкой и мощной легенды о Благословляющем в дорогу. Имя принца никогда не было на слуху, даже дома его звали Пятым, - а теперь его именем стало пожелание доброго пути. “Попутного ветра!” - говоря иначе.
В путешествиях и при встречах к юноше стали обращаться как к И Лу Шеньфену. Вдоль дорог стояли самодельные святилища, где можно было помолиться табличке с этим именем, но и это ещё не задевало внимания страстного путешественника и не изменило его представления о себе.

Единственная страсть – дороги и маршруты, новые края и удивительные открытия в дальних землях, – больше ничего не хотелось "И Лу Шеньфэну".
Жрецы и оракулы царства, узнав о культе Пятого Принца, а с ними и семья, пришли в тревогу. Это казалось опасным, это могло привлечь Гнев Небес. От принца потребовали покаяния и уединения в молитвах Небесам, – естественно, он не мог не быть озадачен и возмущен. Принц покинул страну, как делал не раз, но теперь не собирался возвращаться. Его домом всегда в большей мере была дорога. Все, что происходит по воле Небес, происходит вовремя, и его уход из дома тоже был своевремен.
В землях Луго, хотя и далеко лежавших от Куайлё, но тоже уже хорошо исхоженных и изведанных Шеньфэном, разразилась беда, нашествие варваров, ворвавшихся со внезапностью и силой урагана. В Луго не было достойной военной силы, даже царя не было, люди жили общинами и решали свои дела сообща. Здесь не случалось прежде такого, что требовало бы объединить народ в один кулак. Волкам из диких краев это стадо овец было лёгкой добычей. Но сама земля Луго не была беззащитна, – и людям нужно было лишь воспользоваться ее защитой.
Собрав глав самых сильных семей, И Лу Шеньфэн (принц уже свыкся, что его так называют) объяснил свой план, и поскольку другого просто не было, а репутацией ни один из глав с Шеньфэном не мог бы поспорить, – его решили выполнить.
"Из 36 стратегий лучшим бывает бегство". В считанные дни дороги Луго изменили свой узор. Они появлялись под ногами беглецов, уходивших в горы, и исчезали сразу за их отрядами.
Дороги начинали вести совсем не туда, куда ушли люди Луго, и врагов они вели прямиком в болота, засады, к бездонным обрывистым ущельям и в безнадёжные лесные заросли.
Рассеяв войско врага, люди Луго истребили его партизанской тактикой прежде, чем вожди варваров успели спохватиться и понять, что происходит. Сработало несовершенство их курьерской связи и сигнальной системы. Какая может быть связь, если сами дороги уводят не туда!
Спустя месяцы, жители вернулись в свои поля, к своим домам и мастерским.
Впервые они хотели провозгласить царя, - но Шеньфэн не собирался становиться у власти и приковывать себя к одному месту.
Он отказался от царства и сказал, что снова отправится в путь.
Но не тут-то было. В этот же момент высоко в Небесах прозвучал голос колокола, а перед Шеньфэном открылась дорога, по какой он ещё не ходил.
И конечно же, он тут же по ней пошел.

Далеко от земель Луго, дождавшийся этого момента старый монах Лун Ли с облегчением вздохнул, зажёг новому божеству воскурения и мирно скончался. "Благословите меня лёгкой дорогой, ваше высочество Добрый Путь!"
Уж он-то свою карму отработал сполна!

.

Отредактировано И Лу Шеньфэн (11-09-2021 07:44:40)