Предупреждений, наставлений и советов он выслушал столько, что Цинсюаню казалось, будто он вновь несмышленыш лет двенадцати, а брат только и делает, что беспокоится о нем, пусть и в своей, весьма специфической манере — те, кто не был знаком с их семьей, зачастую даже думали, что старший необоснованно строг с младшим братом и считает его каким-то… ну, скажем так, не слишком умным. А он и правда просто тревожился, пряча сомнения за изящным взмахом веера или презрительной усмешкой. Однако, давно минули те времена, когда он и правда был беззащитным юнцом, теперь же Повелитель Ветра вполне способен постоять за себя сам. Тем более, когда рядом будет защитник, равных которому вряд ли сыскать не только в Поднебесной, но и на Небесах.
Дорожные узлы и видавший виды, но по всему видно, дорогой зонт, светлые, но запылившиеся одежды, просиявшее улыбкой, но явно уставшее в дороге лицо Ши Цинсюаня и суровое, но все равно доброе и очень привлекательное, несмотря на щетину в несколько дней — да пришлось поступиться идеальной красотой в угоду достоверности легенды двух путешественников, — лицо Пэй Мина… вот что увидел перед собой деревенский староста, того самого поселения, люди которого столь слезно молили о помощи богов. Что ж, боги пожаловали, но, увы, не могли вмешиваться лишь божественными силами. Да и угрозу еще надобно выявить, а потом уж лезть с “помощью”. Но, конечно же, о том не обязательно знать старику, с вздохами и ахами, но будто бы с неким облегчением принявшим их и даже указавшим на заброшенный нежилой дом на окраине деревни. Расположить его к себе было легко, а вот понять, что значит это болезненное облегчение — куда как сложнее, особенно на фоне темной ци, словно запустившей свои щупальца везде, куда только могла дотянуться.
— Ах, Мин-эр, так ведь и смутить можно, но, на самом деле, ты тоже прекрасно справляешься, — широкая улыбка в ответ генералу, ныне ставшему его… ее мужем, была искренней, самую малость лукавой и совсем каплю — смущенной. Ведь он и правда ничего такого не сделал, лишь придумал историю их любви, которая помогла ему даже увлажнить глаза при рассказе. Хотя, услышь он ее где-то в кругу Небожителей, посмеялся бы — Небожители не сбегают столь нелепо, а заключают браки на небесах. Но ведь они теперь… люди, так?
Сам он, будучи отчасти покровителем и семейных дел, а больше даже женщин, моливших Повелительницу Ветров о благополучии в семье, сейчас пытался примерить на себя роль одной из них и… не мог сказать, что ему это не нравилось. Более того, когда он узнал о плане по поимке неизвестного чудовища, похищавшего исключительно молодые пары, едва ли не потребовал взять его в качестве “жены”. Правда, убедить Пэй Мина и остальных “опухолей” в необходимости трех поклонов — а вдруг тварь чувствует ложь и на таком уровне? — не удалось. Цинсюань даже подулся немного, что его гениальную в своей простоте мысль не поддержали, особенно как-то рьяно не поддержал “муж”. Но, ладно, возможно, он переборщил, но можно было хотя бы сделать видимость для убедительности.
Он невольно замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, окидывая взглядом непритязательное строение, ставшее их с генералом домом на время, возможно, довольно продолжительное. Задумчиво разглядывая это здание, он невольно вспомнил, что они с братом останавливались, порой и в куда более жалких домишках, ночевали, сбегая от вечно следовавшего за ними кошмара даже в сараях и на сеновалах, а то и в стогах сена и собранного риса прямо под открытым небом. И вид заброшенного дома сам по себе его не слишком напугал или встревожил. Но тут само место было наполнено темной энергией, да так сильно, что поневоле руки чесались взяться за фучэнь и провести все положенные очищающие ритуалы в этом месте. Но, увы, нельзя, иначе тот, кого они пытаются поймать, мигом смекнет, в чем дело.
Пока он, задумавшись, предавался воспоминаниям и размышлениям, муженек высказал мысль, смысл которой дошел до Цинсюаня не сразу. А потом он просто и от души рассмеялся, прикрывая рот рукавом, правда, безуспешно, так как тут же всплеснул рукавами и замахал ими на генерала.
— Разве же это дыра, Мин-эр? — хитро глянув на Пэй Мина, он покачал головой, поставил на пол свои вещи и закатал рукава, тут же подвязывая их одним из многочисленных шнурков пояса и стараясь не останавливать взгляд на открывшихся взору предплечьях суженного, уж слишком хорош тот был собой, всегда невольно притягивая к себе внимание всех первых красавиц и не только их. — Пф! Будто бы твоя жена будет сидеть в сторонке и наблюдать, как муж тратит все силы на уборку и обустройство.
Закатывать глаза он научился у брата Уду, но вот строить пафосно-презрительную мину при этом так и не выходило, а оттого выходило скорей забавно и смешно, чем обидно для собеседника. В общем, он согласно кивнул на счет способностей и взялся за пыльную занавеску на другом окне. Он был рад, что никто более не поплелся за ними на это задание, еще больше рад, что они, если вдуматься, избегали самого пика пиров и собраний Небожителей, в эти месяцы особо часто собиравшихся в главном дворце и собственных дворцах. Все же, скоро праздник урожая… Ну, по меркам Небожителей, конечно же. Пыль с занавески облаком окутала Ши Цинсюаня, от чего он тихо и смешно чихнул, тут же удивленно уставившись на задавшего в целом, закономерный вопрос Пэй Мина, тут же пошедшего почему-то на попятный.
— А? Конечно можно… муж мой. Муженек, — смех захлебнулся в коротком кашле и последовавшем отплевывании попавшей в рот пыли. Наморщив нос, он бросил на пол занавеси и тут же замотал рот и нос платком, выуженным из-за пояса. — И что может случиться со мной, если ты рядом, муж? — последнее он шепнул, глядя в глаза с полуулыбкой и забирая у него из рук вторую грязную занавеску. — Я постираю, во дворе видела колодец, так что, это моя забота. А вот дров у нас, кажется, вовсе нет…
Нет, это не намек, но поленница сбоку от дома и правда была практически пуста, хотя тут и там по двору валялись шепки и будто бы какие-то части разрушенных деревянных старых конструкций. То ли скамья бывшая, то ли стол со стульями, теперь уж и не понять. Цинсюань, также подхватил запыленную дорогой верхнюю рубашку мужа и понес это все к колодцу. хвала богам, ведро и веревка на конструкции оказались на месте, потому ему без труда удалось начать стирку. А вот испытание иного рода началось слишком внезапно и… весьма отвлекало. Равно, как оно отвлекало и ранее, в их с братом дворце. Когда жена столь откровенно разглядывает работающего с топором мужа, обычно это признают за неумение держать свои чувства в узде, но как не залюбоваться этим мужчиной, Ши Цинсюань секрета не знал, а потом просто замер с вещами Пэй Мина в руках, вяло барахтая их в кадке с чистой уже водой. Опомнился лишь когда совсем рядом вспорхнула от очередного удара топора птица, видимо вспугнулась от резкого звука. Прямо как сам Цинсюань. Сглотнув, он отжал рубашку и повесив ее на деревянную палку рядом, двинулся к мужу — как же непривычно! и постоянно про себя это повторяешь, не встречая в душе никакого возмущения, — с чашей чистой воды в руках. Холодная и действительно свежая, она была вкусной и, самое удивительное…
— Вода чиста от темной ци, — шепнула красавица, привстав на цыпочках, чтобы сообщить это мужу на ушко, чтобы никто не услышал. — Вкусная, попробуй! — он улыбнулся ему и кивнул, чувствуя, как серьги в ушах приятно тянут тяжестью розового кварца и ударяются о шею. Все же, ему и правда порой нравилось в образе девушки, потому как это совсем уж иные ощущения, нежели бытие парнем. Отличные и ни на что непохожие, а оттого просто удивительные и приятные. И дело точно не только в серьгах. — Я закончил со стиркой, пойду мести дом. Ты скоро?
Будничные разговоры он, казалось, немного подзабыл, да и брат не особо занимался хозяйством, ему надо было совершенствоваться, и правильно. Обычно такой домашней ерундой занимался А-Сюань, дабы не вызывать подозрений у соседей, хоть и временных. Но сейчас такие вот простые вопросы и ответы были наполнены чем-то особым, что вызывало на его лице невольную довольную улыбку и рождали в душе тепло.
— И кстати, я совсем разучил...ась готовить… наверное.
