путешествие в тысячи ли начинается с одного шага
Свое посмертие Пэй Мин никогда не представлял, так что первые дни после нежеланного вознесения и добровольного низвержения он был растерян настолько, что даже не строил планы: лишь прислушивался к ощущениям, изучал свои возможности и пил, беспробудно пил. Последнее он делал для души. Первое получалось само собой, потому что в его голове почти никогда не замолкали голоса. Стоило отпустить контроль, и разноголосый хор начинал свою: «Генерал Мин, генерал Мин, жизнь без вас потеряла смысл». А через него пробивались: «Генерал, пошлите нам освобождение от загулявшей нечисти», «Старина Пэй, помоги выжить в этом бою», «учитель Пэй, дайте мне силы быть таким, как были вы».
Не требовалось гениальности для того, чтобы понять — у несостоявшегося небожителя появились верующие. Вероятно, помогли советники императора, которые быстро рассчитали выгоды для королевской семьи в факте вознесения всенародного любимца. А расплачивался, конечно же, Пэй Мин.
В своей земной жизни он был так занят государственными делами, что не успевал думать о тонких материях. Он знал базовые вещи про души, Небожителей и демонов. Он имел смутное представление про правила существования потусторонних сил, но был абсолютно уверен — в любом из трех царств демоны не слышат молитвы.
Видимо, с ним самим что-то пошло не так. Может, его забыли отключить от общей божественной системы. А, может, правила для дезертиров не были придуманы, так как Пэй Мин был первым. Кто знает.
Пэй Мин не был заносчивым. Ему не принципиально было быть первым. Но, коль уж случилось выбрать самому и пойти по иному пути, он планировал стать лучшим.
Лучшим, кем бы он там в итоге не стал.
Пары дней беспробудного пьянства хватило Пэй Мину, чтобы вывести для себя новые правила существования: он никому не будет прислуживать; он не собирается изменять своей сути; он не может игнорировать молитвы, потому что людям этого региона еще при жизни он поклялся в верности и защите.
Людям он обязан. Поэтому будет делать, что в его силах. И будь, что будет.
Что будет — не мог предсказать и сам Пэй Мин. Он верил, что через месяц-другой поток молитв иссякнет, он уйдет в тень и...
И это был первый просчет генерала Мингуана. Видимо, в посмертии великий стратегический талант ему изменил. Люди, чьи молитвы были услышаны и исполнены, возносили все больше молитв. Ему начали строить храмы. В его честь запускали фонари.
Все эти молитвы, текущие мимо Верхних Небес, стимулировали несостоявшихся коллег найти дезертира и попытаться наставить на путь истинный. К нему прислали милую и очень едкую богиню литературы. Пэй Мин не знал девчонку, но ему были знакомы ее труды. Наньгун Цзе оказалась интересным собеседником. От нее Пэй Мин узнал, что правильно поступил (но он, конечно, этого не слышал): на небесах одни высокомерные снобы. Работают всего пара человек. Остальные паразитируют на прижизненном везении и...
Чего бы не хотели Верхние Небеса, а получили второго потенциального дезертира. А сам Пэй Мин условное понимание, что с ним и правда что-то пошло не так. Система была рассчитана на отключение тех, которые уходили. Но никто не закладывал фактор доброй воли в процессе. И система не срабатывала. Пэй Мин и правда был такой не первый. Но их оказалось не так много, как было бы логично предположить.
От Наньгун Цзе Пэй Мин узнал и то, о чем догадывался: легко не будет. Боги не любят тех, кто идет по иному пути. Как и люди. И демоны.
Пэй Мин, который все еще считал, что главное — умереть красиво, решил: тем лучше. Это его шанс все же добиться красивого конца пути. И продолжил жить так, как считал должным.
Спустя пару лет за плечами Пэй Мин имел прозвища: Демон Войны, темный повеса, генерал-извращенец, Опухоль Верхних Небес и заноза демонического мира. Его презирали, но побаивались боги; его сторонились демоны, которые втайне мечтали стереть его из всех трех миров, но не решались — больно насытили силами демона победы над нечистью и храмы по всему северу.
Пэй Мин же просто жил. Путь, который он выбрал, его устраивал. Дни генерала были наполнены хорошими битвами, вином и женщинами. Ночи — хорошими битвами, вином и иногда — самую малость, богами, которым он сдавал свой улов в дипломатической игре «я могу быть полезным демоном, и мы никому не расскажем, что этого демона победил я».
Сегодня был как раз день дипломатических игр. Но он не задался. В храм северного бога войны явился не только сам «коллега», но и какие-то незнакомые боги. Можно сказать, Пэй Мин шел сделать подарок, а нарвался на целый совет снобов. И улов вызвал жаркие споры и обвинения, что генерал Мингуан...
— Ты врешь! Какие игры ты затеял с этим демоном, демон? — шипел на него бог войны.
От Наньгун Цзе Пэй Мин знал, что этим юнцом со средних небес быстро заткнули брешь, образовавшуюся там, где поклонялись Мингуану. Вроде бы дошло до того, что боги литературы вмешались и диктовали истории про нового бога войны с Севера. Но народ все равно шел к Пэй Мину. Что поделать, не сменилось поколение, выросшее на сказках про подвиги генерала, сокровища этой страны.
Сама ситуация скрашивала для Пэй Мина эту сцену. Он списал обвинения на зависть, раздражение. И слушать их было легче.
— Повторяю, — со вздохом констатировал Пэй Мин. — Этот гнусный тип ошивался около храмов. Он был подозрительным. Начал задевать. Он явно к кому-то присосался. Я не знаю, что это за способность. И кто он вообще такой. Но он явно редкое дерьмо. Вот я его и скрутил. Не нужен — так и скажите. Заберу и...
Что делать с «и» Пэй Мин не знал. Упокоить и отправить такую тварь на перерождение не получится. Убить — он попробовал, но способ не нашел. А таскать багажом такую тварь и искать способ устранения казалось плохой идеей.
— Это Пустослов!
Северный Бог Войны так разозлился, что лицо его пошло красными пятнами. Пэй Мин предложил бы охладиться, окунуться в озерко, но опасался, что от такого у коллеги кровь из всех отверстий пойдет.
— Ну, может и так. Врал хорошо.
— Ты издеваешься? Это древний божок Пустослов! Демон такого класса, которого даже бог в одиночку не идет брать! Он опасен. Он даже для отряда богов...
Пэй Мин покосился на плюгавого мерзкого демона, который злобно смотрел на него из пяти сетей божественного плетения, в которые был упакован. Потер кровоточащее плечо, которое начинало неметь. Вздохнул и спросил у добычи:
— Так ты что ли правда силен?
Если бы у демона была кровь, у него кровоточили бы уже не только отверстия, но и одежды, волосы. Он весь бы разлился кровавым дождем от возмущения. Но этот божок был бескровен, похоже. Бескровен, бессмертен, мутен.
Он мог бы быть поглощен. Пэй Мин уже знал про такой способ уничтожения нечисти. И его силы достались бы Пэй Мину. Но Пэй Мин такой жратвой откровенно брезговал. Ему почему-то казалось, что от такого рациона получит только несварение длиной во все посмертие.
— Генерал Мингуан! — рыкнул возмущенный Северный Бог. — Никто не может в одиночку победить Пустослова.
И Пэй Мин неожиданно понял, что ему надоело все это. Он уже долго доказывал, что он сделал то, что сделал. Что он просто поймал демона. Того, который сам нарывался. Который ошивался у храмов. И, гуй побери, лазом Пэй Мина пытался пробраться на средние небеса. Про свой собственный лаз Пэй Мин промолчал, конечно. Но факт оставался фактом. Этот проклятый Пустослов что-то замышлял против богов.
И вместо благодарности за акт добровольно оказанной помощи, Пэй Мин получил обвинения, истерики.
— Я не Мингуан. Я не генерал. Для тебя — Пэй-гэгэ, — сурово отрезал Пэй Мин. — Нельзя победить кого-то, не попробовав. Я понятия не имел, что вот эта тварь — непобедимая. Поэтому взял. И победил. Не нравится — я забираю эту паскуду вниз и отпускаю. И вы можете наслаждаться тем, что вы правы. Счастья вам, генерал Замена!
Пэй Мин протянул руку, чтобы схватить свою добычу и свалить из храма. Но путь ему преградил веер, гласящий, что в руках владельца «вода», и коротко отрезал:
— Попробуешь, лично откручу голову, Пэй-сюн.
— Пэй-гэгэ, — рефлекторно поправил Пэй Мин, но направление разговора ему больше понравилось, чем раньше.
— Я не хочу быть в долгу у демона. Назови свою цену.
Цену, цену. Эта манера все превращать в долги Пэй Мина раздражала. Это была обычная плата за то, что за ним не охотились Верхние Небеса. Ну, то есть, охотились, конечно, но вяло, лениво и без особого представления, что делать, когда (если!) поймают.
И вот этот лощеный красавчик точно не имел никакого отношения к происходящему. Но за пару лет Пэй Мин успел пообщаться с небожителями и понять главное. Иногда лучше назначить смехотворную цену для галочки:
— Слышал, у повелителя Вод есть то ли сестра, то ли жена. Она может со мной переспать. И мы квиты, — с усмешкой заявил генерал.
И едва увернулся от летящего в скулу кулака. Это было приятное разнообразие. И если бы второй выпад не остановил оклик «брат!», вечер мог бы стать куда веселее. Но в любом случае, повелителя вод Пэй Мин почти стал уважать. Обычно, в боги лезли те, кто считал выше своего достоинства марать кулаки об обидчика.
— Подумай получше, демон, — попросил Повелитель Вод.
А Пэй Мин покосился на его спутницу. Девчонка была хороша. Объективно — намного лучше большинства тех, кого Пэй Мин встречал. В меру стройная, с тяжелой грудью, тонкой длинной шеей и волнистыми волосами. У нее были добрые глаза и смешной румянец на щеках. В этот момент цена показалась достаточно привлекательной. Портило только короткое:
— А ты не вмешивайся, брат.
И Пэй Мина еще будут считать извращенцем. Впрочем, так было даже забавнее. Образ, слепленный небожителем, отличался отменностью. А ситуация забавляла, так что Пэй Мин смилостивился:
— Ладно, ладно, если твоя сестричка настолько дорогая, так и быть. Может просто мне отсосать. Или сам. Кстати, как понимаю — это тебя он искал? Пожалуйста.

В развитии диалога, который представлял себе Пэй Мин, он был единственным, кто веселится. Сестрица, которая и не сестрица вовсе, смогла его приятно удивить. За время после смерти Пэй Мин успел пообщаться с небожителями, и укрепился во мнении: все они снобы, яро отрицающие даже возможность развлечений и удовольствий. И вот, поди ты, почти нормальный человек. То есть, конечно, не человек. Адекватный небожитель, еще и с чувством юмора. Еще и без целибата, кажется. Надо же.
— Сестричке не придется бояться, — ухмыльнулся Пэй Мин и добавил почти ласково, — даже если сестричка — брат, и в постели плоха, могу дать пару уроков. Бесплатно.
Не будь реакция водяного брата такой веселой, Пэй Мин, пожалуй, махнул бы рукой и признал, что шутит. Но, казалось, братца Уду прямо сейчас настигнет скоропостижная смерть от переизбытка негатива. И это не способствовало соблюдению любых границ, что уж говорить про приличия. Впрочем, помимо братьев здесь была и другая небесная шушера. И это портило удовольствие. Пусть Пэй Мин не слишком боялся гнева небесного, но не хотел каждое утро начинать с общения с очередным благородным мстителем. Поэтому, оценив алые пятна на бледных щеках, капли пота, напряженные скулы и то, как билась венка на сжатых в кулаки руках, Пэй Мин поднял руки ладонями к братцу Уду и тут же пошел на попятную:
— Что, конечно, не мешает начать с вина.
Спиртное, как показывал опыт жизни Пэй Мина, было универсальным средством решения любых проблем. Оно, конечно, не лечило душевные раны, но неплохо их промывало. Вино заполняло неловкие паузы в разговоре. Оно прощало потакание желаниям, которое было характерно для всех людей: даже таких, как братец Уду, всем видом показывающий неудовольствие от происходящего. Вино затыкало рот тем, кому лучше было с колыбели молчать. Убаюкивало жертв ночных комаров. И вино точно было безопаснее той воды, что доводилось встречать солдатам на поле боя. Пэй Мин всегда готов был разделить с ближним своим чашу-другую вина любого качества.
Но атмосфера не располагала для обсуждения планов. Пэй Мину здраво казалось, что он тут с первого предложения нежеланная персона. И шутка становится опасной — поговаривали, что братец Уду не брезговал грязными методами. А ну как его любимая секта оригиналов, которым проще поклоняться демону, пострадает. Конечно, репутация у Пэй Мина была такой, что ее уже сложно было замочить. И все же — возможно. Стать демоном, верующие которого тонут в бадьях, пытаясь помыться, Мингуану совсем не хотелось. Поэтому он стер с лица самодовольную усмешку и поднял руки ладонями к небожителям:
— А если перепью, это будет считаться победой демонов над небожителями? Пожалуй, откажусь. Но можно и выпить. Однажды. А сегодня... я тут совершенно внезапно прочитал это в глазах братца Уду, — миролюбиво констатировал Пэй Мин, — у меня очень важные дела.
У него там чья-то корова почти родила. На сносях половина деревни. Стынет вода в горячем источнике для банных процедур демона и его приспешников. В общем, у него планы, выполнение которых у приличного небожителя заняли бы пару лет — не иначе. Едва не подавившись усмешкой, Пэй Мин с хитрым прищуром посмотрел напоследок на братца Уду, на не_сестрицу. Он знал, что возникшая потребность — плохая идея. Но с момента смерти он себе в таких не отказывал. В два шага преодолел расстояние и, едва уклонившись от атаки водяного повелителя, успел шепнуть на ухо не_сестрице:
— Но если будет желание получить пару действительно полезных уроков, приходи. Пэй-гэгэ научит.
Оказавшись за тысячи ли, Пэй Мин позволил себе роскошь — расхохотаться, вспоминая лица небожителей при его побеге. Он понимал, что плюнул себе в карму. И, возможно, осложнил себе жизнь. Впрочем, разве же это жизнь? Он и так отхватил существования сверх меры. Но увидеть такие лица небожителей — стоит сотни смертей. И, снова же, сдохнуть ради такого — красиво.
К тому моменту, как начались настоящие неприятности, Пэй Мин почти забыл маленький эпизод с поимкой. Конечно, не на пустом месте. С поимки Пустослова начались предупреждающие события. Спустя неделю он пригласил милейшую крестьянку покататься на джонке по лотосовым полям. Джонка развалилась и они едва не утонули. Затем искусственное лесное озерцо возле жилища демона вышло их берегов и вода, обратившись псами, охотилась на Пэй Мина. Но такие мелочи лишь веселили.
А затем пришел Совершенный Владыка Линвэнь с новостями: демон войны попал в список свирепых. Ему отдали целую полку в библиотеке, где хранили все слухи про его похождения. Надо сказать, фактически — это было разделом с разнузданной порнографией. Но тут уж у кого какие верующие, что поделать. Пэй Мин сам себе начинал завидовать, когда слушал, какие ходят про него байки.
— Не ожидал, что так быстро, — сказал тогда Пэй Мин.
И получил целую отповедь, смысл которой сводился к очевидной детали: он обошел набирающих мощь небожителей; он один на один спеленал Пустослова, которого считали непобедимым.
А еще, что оказалось весьма прискорбным, он переспал не с той девицей, которая оказалась богиней. Серьезно, и что в ней было божеского? И, конечно же, все сочли, что это — плевок в лицо целомудренным небесам.
С этого момента к нему не приходили Небожители за помощью. Зато иногда забредали в ночи — для того, чтобы помериться силами и победить Зло. Вероятно, совпадение, что к нему заглядывали одни целибатники и боги, которых не любили женщины. Конечно, никакой зависти.
Но уходили ни с чем.
Чем чаще заглядывали небожители, тем больше убеждались — об их поражениях странный демон не будет трубить на всех углах. И Пэй Мину пришлось обзавестись кучей временных жилищ, потому что к его резиденции потянулась целая толпа.
Перебежки по пересеченной местности с помощью соотечественникам помогали. Но не всегда. Вот и сегодня, когда Пэй Мин соорудил себе в крестьянской землянке удобное лежбище и жарил кабаний окорок, дразня округу ароматами, его настала небесная... нет, не кара, слава богу. Небесное внимание в лице смазливого паренька. Смутно, к слову, знакомого. Но выразительные глаза и живую мимику Пэй Мин бы точно запомнил:
— Серьезно? — вместо приветствия поинтересовался Пэй Мин, — сегодня? В день зимнего солнцестояния? Что вам не сидится-то дома в праздник? Мужской силой не наслаждается. С чем пожаловал? Впрочем, не интересно. Если не против, можем оттянуть момент твоего несомненного подвига и насладимся лучшим мясом от лучшего повара этой дыры? А? И, кстати, как тебя звать?

— Обещания? Какого такого обещания? — рефлекторно распространил мысль Пэй Мин и тут же добавил, — я тебе точно ничего не обещал.
Оказалось, Пэй Мин был готов не ко всем поворотам разговора с незваным гостем. Он ожидал высокомерных взглядов, пренебрежительных жестов, едких слов и агрессии. Даже заискивания, возможно. Но в его жизни вдруг нарисовались какие-то долги. В глазах юного посетителя светилось плохо спрятанное любопытство. Губы растянула улыбка, и Пэй Мин готов был поклясться — она искренняя. Как давно он не вызывал таких эмоций у несостоявшихся собратьев? Никогда?
Казалось — действительно никогда. Но смутное чувство сомнения не давало признать это истиной. Оно же и помогло вспомнить, о чем болтает мальчишка. Ши Цинсюань.
— А! Братец-сестричка! — прежде, чем проснулось чувство такта, выпалил Пэй Мин.
Владыка Линвэнь часто учил его, что плохая тактика ведения бесед с небожителями — с порога показать, что их не запомнил. Но это получалось само собой. Весь интерес к жителям любого уровня Небес у Пэй Мина был меркантильным: демон вызнавал только нужную для выживания информацию. А ее было не так много: может или не может достать. Стоящий перед ним парень сам по себе, если верить многочисленным слухам, не мог. Но за его плечом стоял Великий Могучий Самодур.
Слухам Пэй Мин верил с оглядкой. И оглядывался он чаще всего на количество храмов и список демонических претензий. И в этом раскладе как раз Цинсюань казался ему более опасным, как и любая темная лошадка.
О мальчишке было написано и сказано многое: в мире смертных, Небожителей и демонов. Казалось, даже воздух храмов насыщен историями о нем. Единственный родственник Повелителя Воды — младший брат. В бытность свою был ленивым, но при этом талантливым заклинателем. Вина в том старшего брата — избаловал. Любитель странных игр с переодеваниями. Тут показания расходились: то ли изначально был сестрой, но прикидывался братом; то ли родился мальцом, да девкой вышел краше. Ясно лишь: то, что выросло, воспитывать поздно\ рано \ не перевоспитывать \ бесполезно \ опасно. Жил, не тужил. Вознесся, став вдохновением для Прекрасной Картины. Пару лет провел на Средних небесах. Потом за заслуги \ через постель \ через брак с повелителем Воды \ по блату попал на Верхние. И в список тех, кого любили все. Действительно — все. На него особенно рьяно молились девушки в храмах и мужи. К нему взывали и благородные алкоголики, ищущие вдохновения на дне чаши, и богатенькие сынки. На него дышали за щедрость небожители. Что, к слову, не мешало распускать омерзительные слухи, например, что мальчишка — пустышка. И без брата не стоил бы ничего. Наверное, именно поэтому-то картину нарисовали не с брата. Эта язвительная мысль возникла у Пэй Мина еще и благодаря списку внушительных дел, которые числились на его счету в мире демонов. Так что окончательный вывод Пэй Мин так и не смог сделать.
А предварительный гласил: «надоело, какое мне вообще дело до этого мальчишки?»
Вопрос, что характерно, не нашел ответа. Но несколько дней, убитых на сбор информации, были слишком большим сроком для Пэй Мина. Дольше его внимание и любовницы не удерживали. Так что к текущему моменту Пэй Мин и думать забыл о Повелителе Ветра, которому больше подошел бы титул «покровитель праздных алкоголиков». И об этом сейчас искренне жалел, потому что понятия не имел, чего ждать от посетителя.
Привели ли братишку-сестренку действительно добрые побуждения и желание отдать долг? Или это обходной маневр, который призван усыпить бдительность, чтобы старший Ши мог нанести удар? Можно ли пить из принесенных бутылок, или в них налито подчинение, помутнение разума, а то и смерть? Ждать ли удара в спину или слов благодарности? И можно ли верить последним, если это они?
Впрочем, Пэй Мин давно разучился бояться смерти. Он получил щепотку добрых дел для родины сверх отмеренных лет жизни, так что ценил только текущий момент. Как давно он не пил в компании? Пусть и в компании небожителей.
Ладно, пару дней. Прикинувшись человеком, он часто ходил в питейные. Но случайные люди — не то же самое, что потусторонний житель, знающие, кто ты такой. Да и нельзя недооценивать магию очаровательной улыбки.
— А если нельзя — ты уйдешь? Я не врал, когда говорил — ты мне ничего не должен. Своими смешными потугами брат все давно оплатил. Но если правда не нашел лучшей компании для попойки — проходи.
Сам он уже ловко орудовал мечом, словно разделочным ножом. Наметанный глаз мог бы заметить три шрама на лезвии Мингуана. Первое, что сделал Пэй Мин после того, как спустился на землю — похоронил своих и восстановил меч. Но даже искусные кузницы не могли по-настоящему починить его божественное оружие. Впрочем, для Пэй Мина даже в таком виде меч был единственным.
Из походной котомки он вытащил два глиняных блюда, слепленных грубо, но умелой рукой. Быстро выложил на них горками срезанные тонко-тонко полосы мяса, добавил томленых овощей из глубокой посуды и подвинул Ши Цинсюаню тару, где больше еды, и она вкуснее на вид. Покосился и оценил — насколько готов сам слепо поверить в чистоту намерений Небожителя. И насколько гость готов верить ему?
Он мог бы с усмешкой спросить — думал ли братец-сестричка вообще, когда приносил к демону сосуды с вином? Много ли демонов рисковали: пили и ели из его рук. Но вопрос был бы глупым. Вряд ли парню каждый день доводилось просто так заседать с классовыми врагами. Нечисти, как и небожителей, было пруд пруди. А вот дельной, как Пэй Мин, единицы. Встречу с шушерой за полезный опыт не зачтешь.
Пэй Мин мог бы выбрать манеру насмешек, которая в прошлую встречу со старшим Ши так повеселила. Но над горой, на которой он разбил свой лагерь, уже серебрилась луна. По бархату неба катились барашки-облака. А собранными слухами он разбудил собственное любопытство. Пэй Мин всегда был азартен. Любил опасность. Да что там, близость смерти его заводила. Богами Войны не становятся адекватные парни.
Так что Пэй Мин решил быть последовательным. Он для себя ведь уже решил — до того, как решение сформировалось словами в мыслях: он выпьет, что дадут. Он достаточно мощный, чтоб позволить себе доверять кому угодно. Он хорошо пожил, чтобы упокоиться. И он просто хочет почувствовать себя снова царем горы.
— Рискнешь угоститься тем, что дает демон? Или брат вбил в твою голову правила выживания при встрече с демонами?
Пэй Мин усмехнулся. Наклонился и забрал из рук посетителя один из сосудов с вином. Вытащил из походной сумы алый генеральский плащ и небрежно кинул на землю, чуть поправил, расстелил, молча приглашая Ши Цинсюаня не пачкать одежд. На фоне Пэй Мина, тут и там изгвазданного сажей от костра, посетитель смотрелся королевской особой. Так что рефлексы сработали раньше. Да и правила гостеприимства были демону не чужды.
— Рассказывал, что можно сделать с небожителем с помощью демонических трав, ядов, настоек, отравивших пищу? Или напитки. Конечно, рассказывал. А ты все же рискнешь?
И, низводя собственные слова до дешевых, не стоящих внимание, сам же раскупорил сосуд и ополовинил его в два глотка. Вино было местным. Оно пахло сливами и весной. Ноты вишни, жасмина. И никаких побочных эффектов. Повезло? Рано? Пэй Мин усмехнулся, снял языком рубиновую каплю вина с нижней губы и посмотрел снизу на посетителя взглядом, в котором читалось: «Давай, удиви меня. Покажи, что не все вы, небожители, бесполезные трусливые аристократические снобы».
— Я, кстати, — следуя правилам вежливости, резко сменил тему, — Пэй Мин. Генерал Пэй. Зови лао-Пэй или генерал Пэй. Ну, или правда — Пэй-гэгэ. Как больше нравится. Что на самом деле тебя сюда привело?

Демон, победивший Пустослова.

Слова упали зернами на благодатную почву. Звучало красиво, как и любой ярлык. Примерно так же, как и «генерал, ломающий меч», как «демон войны» или «генерал, дарующий победы», «непобедимый командир». За свою жизнь Пэй Мин собрал много таких. Когда-то по молодости он даже ценил эти звания. Ему искренне казалось: они обозначают призвание, делают его самого лучше. Но в его жизни был момент, который показал: это все не про него. Все эти ярлыки вешались к абстрактному образу, нарисованному в коллективном сознании. И, как любой образ, могли быть переданы другому, использованы для чужой цели. Поэтому тот Пэй Мин, который существовал сейчас, громкие безымянные титулы не любил.
Он невольно усмехнулся. Едкие слова, готовые вырваться, все-таки проглотил. Парень точно не имел в виду ничего плохого. И вряд ли встречался с другим таким дураком, который одобрение общества не только не ценил, но и считал потенциально опасным.

— Откуда уверенность, что история выйдет невероятной? — мимоходом, давая понять, что не очень заинтересован в ответе, спросил Пэй Мин.

Он примерно предполагал. Совершенный владыка Линвэнь — не Наньгун Цзе, — знакомил его с божественной версией истории. Ее не коснулась кисть лишь ленивого небожителя. Кто-то превозносил усилия, чтоб не было так стыдно признать трусость небожителей, не связывавшихся с Пустословом. Кто-то принижал, чтоб никто вдруг не подумал — отказавшийся от титула может быть сильным. Кто-то сводил все к большому обману и мистификации. Ходил даже слух, что Демон Войны — не Пэй Мин, — заключил с Пустословом сделку, сутью которой было — чтобы последний проник на Верхние небеса. Собака лает, ветер носит. Но из того, что уже услышал, Пэй Мин мог сделать первый вывод: слухам младший из Ши не верил. Да и сам относился к ним с высокой долей иронии.
Когда Цинсюань рассказал ему про свои ярлыки, Пэй Мин невольно усмехнулся в ответ. Парень не выглядел тем, кого задевают такие мнения. Напротив, хитрый взгляд мог дать предположить, что он нашел, как использовать это в своих интересах. И это подкупало. Пэй Мин такое ценил куда больше, чем погоню за идеальной репутацией. Впрочем, от этой мысли отвлекли действия его сегодняшнего собутыльника. В жесте, которым небожитель огладил алую ткань генеральского плаща, было столько осторожности, нежности, бережности, что Пэй Мин не сразу смог отвести взгляд. У Повелителя Ветров были длинные красивые пальцы. Они очевидно давно не видели ручного труда, что их совсем не портило. Руки были красивее, чем у тех женщин, которых Пэй Мин считал признанными неотразимыми небожительницами. И сейчас Пэй Мин так увлекся, что легко представил, как ощущалось бы прикосновение такой руки, будь плащ на его плече.
Он передернул плечами, поежился, словно ему было зябко. Но здесь, в простой землянке, наполовину утопленной к каменистую почву, с крепкими, собственноручно сработанными стенами и окнами, забранными редким в землянках дорогим стеклом, надежной крышей, прогретой за солнечный день, было тепло. Возле тщательно огроженного каменной кладкой костра и вовсе жарко. Жест помог немного встряхнуться. Впрочем, больше помог тост.
Пэй Мин покосился на небожителя, который сегодня выглядел не в пример более скромно одетым, и невольно вздохнул. Интересно, почему парня так зацепил этот самый Пустослов? Те, кто заглядывали раньше, заискивая, поминали его вознесение. Прекрасную картину. Храмы, которые никто так и не смог сжечь. Пустослова всуе не поминали.
И вот уже дважды в этих стенах поминают его. Пэй Мин никогда не любил говорить про себя. Он умел: мог рассказать много баек, погрузить собеседника в притчи, которым до века и много веков. Но в конечном итоге не сказать про себя настоящего ни слова. Но сейчас, когда статус свел факт его воспитания к незначимому, придворное словоблудие потеряло всякий смысл. И Пэй Мин мог позволить себе роскошь быть прямолинейным до грубости и говорить о том, что ему интересно.

— Дался тебе этот пустослов, — пробормотал он в ответ на тост без энтузиазма и слегка потер переносицу пальцами.

Со стороны казалось, что он уделяет мальчишке ровно столько же внимания, сколько мясу, вою собаки за окном, шелесту ветра в кронах раскидистых мало ухоженных яблоневых деревьев во дворе. Но Пэй Мин цеплял детали поведения боковым зрением, и часто переводил ненадолго взгляд на Цинсюаня. Он ловил интонации и искал ответ на заданный вопрос в делах. Дело было не в недоверии небожителям: Пэй Мин не выделял их особенно. После событий, приведших к его смерти, он в целом старался доверять, но проверять.
Впрочем, казалось, что мальчишка совсем не врал. И его действительно привели сюда: обещание, и желание получить обещанные уроки. И последних он запросил за короткий промежуток времени уже два, не так ли? И полезную информацию, которая поможет справляться с пустословом. И...
Что он там еще обещал — Пэй Мин плохо помнил. Кажется, сыпал какие-то пошлости, чтобы подергать за усы кота, возомнившего себя тигром — старшего Ши. Он легко шел по посмертию и выкидывал из головы не значимое: это помогало не свихнуться. Но по взгляду Цинсюаня мог предположить, что мальчишка воспринял его шутки серьезно, и...
Что же именно Пэй Мин обещал? Он медленно дергал детали той встречи, пытаясь восстановить картину. И по всему выходило: он обещал пару постельных уроков, которые помогут стать не скучным любовником. Парень за этим пришел?
Пэй Мин приподнял бровь и уже прямо, испытующе посмотрел на смакующего угощение и вино парня. В этом мире тех, с кем можно было бы пообщаться, каждый выбирал по своим правилам. Пэй Мин ценил тех, кто умеет наслаждаться каждым днем. И по первым наблюдением — Цинсюань был одним из таких. Здесь, вдали от небес, он ел со смаком, не оглядываясь на правила хорошего тона. Пил умело. И не скрывал эмоций. Какой ужас, даже не опасался показать, что демон сделал ему вкусно. Это подкупало.
Только поэтому Пэй Мин расслабился и не стал возвращаться к той манере, которую демонстрировал при их первой встрече. Не стал задавать вопросов, которые поубавили бы пыл юнца, например: «И ты решил, что тебе не хватает острых ощущений?». Он не стал допытываться — какие идеи и потребности Цинсюаня сюда привели. Не любовь — это точно. Не бывает любви к тем, кого не знаешь.
А остальное — дело младшего Ши.
— Значит, ты хочешь моих уроков, — склонив голову к плечу, усмехнулся Пэй Мин.
Он отправил пальцами в рот кусок мяса, выдержал паузу, смакуя свой простой, но вкусный, ужин. Облизнулся и в знакомой Цинсюаню манере сократил расстояние. Он двигался быстро, с грацией хищника. Это было натренировано еще при жизни. Но свобода добавила в его личный стиль... свободы? Раскованности.
Пэй Мин сел так близко, что чувствовал кожей тепло, исходящее от небожителя. Сам он дышал жаром. Это отличало его от остальных демонов. Те были холодными, как и положено умершим, поднятым из могилы. Он, сперва поднявшись, а затем добровольно спустившись, словно застрял между статусами: исковерканный смертный, неполноценный небожитель, неправильный демон. Главное — он чувствовал все так же остро, как и при жизни. Он легко улавливал аромат, исходивший от юного небожителя: свежий, немного отдающий цитрусами и морской солью, травами и полевыми цветами. Словно ветер, собравший все лучшее на своем пути. Симпатичный.
Пэй Мин легко мог представить себе эти «уроки». И точно знал, что мог бы получить свое удовольствие. Но слава о легкости, с которой он переступал черту, была сильно преувеличена. Равно как и ожидания, которые, кажется, питал его собутыльник.

— Целых три желания, — усмехнулся Пэй Мин, оперся кулаком о плащ и склонился к парню так, что их разделяло неприлично малое расстояние.
Цинсюань был высоким и совсем не хрупким. Кажется, они были одного роста. Удобно. Сейчас их лица были на одном уровне, так что можно было смотреть в глаза — не сверху вниз, не снизу вверх — вровень. Самый приятный способ поговорить по душам.

— Назвал бы тебя жадным. Впрочем, не ты это начал. Поэтому...

Он подхватил одну из двух бутылок и ловко открыл ее одной рукой, второй надеждно опираясь о землю. Пауза длилась совсем недолго. Пэй Мин выжидал реакции — отшатнется ли Цинсюань, или останется так — близко. В положении весьма двусмысленном, и уже неприличном. В таком, когда аромат вина и мяса можно чувствовать, ощущая чужое дыхание на собственных губах:
— Я лишь спрошу — а ты уверен, что готов эти желания исполнять? Я добрый сегодня. Мне по нраву вино. И компания твоя очень вовремя: от местных пейзажей я успел немного устать. Но твое любопытство может сыграть с тобой злую шутку. Ты правда хочешь постельных уроков от демона, которого не успел узнать? Или тебе просто хочется насолить брату? Острых ощущений? Ты правда хочешь услышать о том, как можно было победить Пустослова? И что будет, если узнаешь?

Пэй Мин слегка отстранился сам, чтоб сделать еще несколько крупных глотков. Это вино было совсем другим. Небожители знали толк в напитках. Оно пахло летом, сочными персиками и перезревшим виноградом. Кажется, даже лотосами на рассвете. Оно согревало изнутри и меняло настроение. Такое вино принято смаковать. И Пэй Мин сократил глотки. Подержал напиток на языке и довольно вздохнул. Признал вслух:
— Давно я не пил такого вкусного вина. Давно мне не приходилось делить его вкус с тем, кто способен его оценить. Я не хочу портить этот вечер. Он ведь искал вас с братом? — перевел разговор так же резко, как раньше, Пэй Мин. — Кто это был? Кто был его жертвой? Твой высокомерный братец, или ты? Чего ты хочешь от запрошенных знаний: защищать, или доказать, что ты мог бы? Пустослов оставляет на жертве свое клеймо. Ни один другой Пустослов не посмеет вас тронуть. Ты можешь расслабиться. Ты не встретишь другого. Так к чему тебе знать, как подобную тварь победить? Хочешь славы?

Он мало узнал про собеседника. Но все краткие реплики, фразы, да и располагающее к симпатии вино, давали предположить: Ши Цинсюань отличается от остальных.

— Моя история вовсе не так интересна. В моей жизни были куда более важные победы. И мне не хочется, чтобы титул, которым ты меня наградил, приклеился ко мне сверху. Я не победитель Пустослова. Я Пэй Мин. Если уж хочется громких титулов — есть один, который мне правда приятен. Демон-защитник Северных Границ. За этого парня я бы выпил. Но не с Прекрасной картиной Молодого господина, пролившего вино, а с парнем, который смог выжить и подняться на Небеса с Пустословом на хвосте. Ты был его жертвой, Ши Цинсюань, или твой брат? Как ты жил? Как ты выжил? В этой истории будет больше поводов для уважения. Расскажи ее, и я обещаю — я поделюсь с тобой знаниями, которые ты хотел.

Привычки сработали раньше, чем увлеченный наблюдением за собеседником Пэй Мин успел подумать о происходящем. Выроненный небожителем кусок мяса Пэй Мин поймал и сжал в руке. Легкая боль напомнила ему, что идея была плохая, но Пэй Мин привык к травмам, поэтому даже не обратил на нее внимание. Он осторожно положил кусок, но уже на свою тарелку.
Все эти действия были не обязательными. Он даже не анализировал — зачем делал их. Просто леди не любят, если их одежда портится. Просто сам он не предположил бы, что небожитель согласится съесть то, что побывало в руках демона. А еду не выкидывают: на поле брани и здесь, в бедных деревнях, мясо — слишком редкий и ценный ресурс.
Не для демона, конечно. Но Пэй Мин никогда и не был демоном в привычном понимании. Были ли у демонов персональные храмы? Приносил ли демон дары тем, кто в него верует?
О том, что в храмах Мингуана любой нуждающийся найдет кров, немного еды и защиту в набегах, уже давно ходили слухи. Отчасти, именно они и стали причиной появления титула «демон-защитник».
Впрочем, и это имело малое значение прямо сейчас.
Цинсюань облизнул губы, выдавая, что близость не оставляет равнодушной. У него сбилось дыхание. Едва заметно потемнела радужка глаз. Пэй Мин не привык отказывать себе в удовольствиях: целомудренность доступна тем, у кого впереди вечность, не простому солдату. Он точно знал, что обозначают эти признаки: Ши Цинсюань был и правда им заинтересован. Не важно, что вызвало интерес — отличие Пэй Мина от тех, кто окружал повелителя ветра; что генерал был в типаже Цинсюаня. Это влечение было искренним.
К такому Пэй Мину было не привыкать. Он пользовался популярностью последние... сколько лет? Наверное, сколько он себя помнил. А вот к тому, что сам неожиданно почувствует вместо отклика члена заинтересованность и почти забытое тепло в груди, оказался не слишком готов. Впрочем, он легко все списал на магическое действие хорошего вина, ночи и приятного разговора. И все же чуть отстранился, не уверенный, что переводить в первую полноценную встречу искру в пламя — хорошая идея. С проблемным братом Цинсюаня он был понаслышке знаком. Что-то подсказывало, что его не вдохновит оправдание в стиле: мы взрослые парни, так случилось, и все по согласию.
Пэй Мин не ожидал от Ши Цинсюаня честных ответов. Все вопросы, которые он задал, были неводом, брошенным в мутную воду. Может, он проверял, насколько этот парень играет роль, насколько — ищет ответы, а насколько... что?
— Эй, ты что? — удивленно окликнул Пэй Мин, когда Цинсюань посерьезнел, поднялся и начал стягивать с себя верхние одежды.
Он, конечно, не был ханжой. Да и против секса обычно не имел ничего. Но в глубине души оставался законченным романтиком со своими принципами. Впрочем, эту мысль он тоже потерял под воздействием обстоятельств.
Сегодняшняя ночь была полна открытий. И не все из них было легко уложить в выбранный формат не обязывающей встречи за вином.
Фарфоровый купол, огораживающий случайных знакомых, чьи речи могут течь обо всем легко, не выдержал, пошел сетью трещин. И прежде, чем Пэй Мин определил для себя: правда ли он готов заходить с Цинсюанем за черту, осыпался к ногам уродливыми черепками и осколками. Прежде, чем вспомнил о нормах приличия, Пэй Мин уже протянул руку к обнаженной спине. Метка располагалась там, где ее легко можно было спрятать: мудро. Жертва не должна привлекать внимание. Если она одинока — может даже не обнаружить дефект.
Цинсюань был не таков. Пэй Мин мог относиться к Ши Уду сомнительно, но в первую понял главное: этому парню все-таки повезло с семьей.
Метка, оставленная демоном на фарфоровой нежной коже, была лучшим оберегом от нечисти слабых форм. Он чувствовал ее действие кожей: покалывало на расстоянии, рождало алогичное желание пройти мимо, чувство опасности. Но Пэй Мин был в первую очередь небожителем. Поэтому преодолел этот барьер легко и едва ощутимо коснулся пальцами, скользнул вдоль и, сообразив, как можно воспринять этот жест, отдернул руку.
Он хотел пошутить про то, что не был готов к такому быстрому переходу к обучению пошлым вещам. Но шутить, вопреки порыву, не хотелось.
В этом мире сокровищем каждый назначал что-то свое: золото, драгоценные камни, рабов, любовниц и любовников. С точки зрения Пэй Мина не было ничего ценнее честности, доверия. Они сковывали Пэй Мина надежнее любых оков.
А если учесть, что он всегда питал слабость к тем, кто попал в беду, кому нужна помощь: у Пэй Мина не было шансов выйти в этот раз сухим из воды.
Он провел взглядом по стремительно исчезающему под одеждой телу, все же заметив для себя: слишком красиво. Настолько, что достойно небожителей и принцев, не грязных рук солдафонов-демонов. Но задержался в итоге взглядом на глазах.
Он помолчал недолго, прежде, чем среагировать на вопросы:
— Боюсь разочаровать тебя, А-Сюань, — тихо признал Пэй Мин.
Прямо сейчас, после истории, полной подробностей, которые никак не могли оказаться ложью, он чувствовал себя виноватым и неловким. Он догадывался, что метил в личное. Но не думал, что настолько попал пальцем в небо.
— У меня нет ответов на все вопросы. Я не мудрец, даже не совершенствующийся. Только боевой опыт и пытливый ум. Может, это значит, что тварь настолько сильна, что ее магию не развеять смертью. А может, не он был твоим главным кошмаром. Может, этот пустослов кого-то другого искал.
Пэй Мин потер шею ладонью и задумчиво уставился в костер, размышляя, что ответ на потерявшийся ранее вопрос про способ поимки им пустослова, был бы уместен сейчас. Пусть он не был экспертом в привычном понимании слова, но обладал практическими навыками и был открыт всем доступным знаниям. И умел на время лишать демонов сил с помощью шаманского сбора трав. Но рецепт был из тех, которые могут ударить по всем демонам. Он сам себя защищал, как мог, чтоб не попасть под воздействие и... Вопросы доверия? Что он знал про небожителя. Кроме того, что тот сумел пробиться за его здравомыслие и вызывал острое желание защитить, помочь?
Не поясняя причину затянувшегося молчания, Пэй Мин поднялся и ненадолго вышел. Он вернулся уже с увесистым куском необработанного сандала. Устроившись на своем месте, он вытащил из сапога короткий кинжал и принялся ловко вырезать из куска что-то. Кажется, игрушку, но по первым штрихам сложно было сказать:
— Я не знаю решения. Но у меня есть пара уловок в кармане, которые могут помочь тебе крепче спать ночами. В диких землях есть рецепт травяного сбора, который может ослабить даже сильного демона. Я использовал его, чтобы того парня поймать. И...
Он покосился туда, где под одеждой была спрятана метка, и тихо добавил:
— Если парень жив, то это может стать проблемой. К сожалению, я не знаю, как это клеймо убрать. Но можно попробовать замаскировать его. Я не ставил метки — мне не интересны такие игры. Но могу попробовать. Не скажу, что в восторге от идеи связать себя узами с кем-то так быстро и радикально, — все-таки попытался перевести тему в шутку Пэй Мин. — Но учитывая, сколько я всего успел увидеть и облапать, пожалуй, как честный парень я обязан ответственность взять.

За его рукоделием повелитель Ветров следил с живым и открытым интересом. Пэй Мин невольно задумался: во сколько лет этот парень вознесся? В свое краткое вознесение Пэй Мин ничего толком не узнал про небожителей: запомнил много красивых лиц и титулов. И непонятно было — то ли искусство создание образа было на высоте, то ли главный самых красивых людей в коллекцию собирал. Пэй Мин никогда не гадал — насколько данное от природы лицо носил встреченный им небожитель.
А сейчас задумался. Он почему-то верил, что сидящий перед ним парень свою внешность не менял: слишком нетипичной была его красота. Значит, вознесся до двадцати. В том возрасте, когда успевали заполнить стены гарема, наплодить наследников. Но оставались совсем юнцами, открытыми впечатлениям и миру.
Подкупало. Цинсюань напоминал ему то горячих деревенских красоток, начисто лишенных убивающей либидо манерности, перед искренностью которых Пэй Мин был всегда слаб, то, как сейчас, чумазых детишек. Его искренний интерес к процессу льстил и повышал настроение. Серьезность их разговора давно стерла веселье с лица. Но сейчас Пэй Мин снова улыбался, впрочем, сам того не замечая: искренне и без далеко идущих целей.
— Зачем же сразу кровь? — тихо рассмеялся он в ответ на предположение.
Он знал, что кровь была мощным магическим инструментом для совершенствующихся. Люди, чьих магических практик при жизни тут и там нахватался Пэй Мин, ее тоже использовали — для мощных ритуалов, в основном — несущих разрушения. Сам он предпочитал ту часть, которая не причиняла никому боли. И кровь, как источник сил, даже в демонической жизни оставалась для него чужеродной: воспоминанием о войнах и том поступке, о котором он сожалел. Так что Пэй Мин не кривил душой. Он не знал точно, что может сделать с меткой сильного демона. Но точно не стал бы начинать с резьбы по телу. Это, в конце концов, кем же надо быть, чтобы портить такую красоту?
— Давай обойдемся без клятв. Взаимными интересами, — предложил он.
И по тону сложно было понять — шутит или всерьез. Вроде бы больше последнее. Но лукавые искры снова появились во взгляде, чтобы тут же исчезнуть. С удивлением сам себя Пэй Мин поймал на том, что ответно флиртовал. Но, не привыкший отказывать себе ни в каких удовольствиях, просто махнул рукой. Обычно, мужчины его не привлекали. И случившееся в прошлом исключение скорее гарантировало, что на этот путь Пэй Мин снова не ступит. Но когда прошлый опыт кого-то всерьез останавливал? Да и собеседник задачу сохранения хладнокровия совсем не упрощал. Своими открытыми реакциями, искренним интересом и честностью в каждом взгляде Цинсюань все больше подкупал. И Пэй Мин позволил себе плыть по течению, не задумываясь, на что себя подписал:
— Не уверен, что моих поверхностных знаний хватит, чтобы сделать полноценный оберег, — с улыбкой признал Пэй Мин. — Так что давай назовем это просто шпилькой. Безделушкой. Подарком? — словно сам не уверенный в статусе, так как следовал почти исключительно порыву и наитию, предложил он. — Я понимаю, ты не деревенская девочка, для которой украшение из сандала — предел мечтаний.
Сколько раз для деревенских девочек, запуганных войной, он вырезал цветы вишни, свободолюбивых аистов и царей-обезьян? Сколько таких вот простеньких украшений, испытывающий чувство вины за любовь к войнам и победам, он делал у походного костра и раздавал? Не сосчитать. И все равно не стал мастером. Волк, конечно, поражал своей реалистичностью. И листья, из которых выглядывал, казалось, светились под лучами от костра, полупрозрачные, с каждой изломанной ветром прожилкой. И все же палочка была простая. И сейчас, когда Пэй Мин ее шлифовал, чтобы не цеплялась, не поставила занозу при использовании, ему было почти неловко предлагать такое небожителю. Поэтому он пояснил, словно намереваясь повысить цену это мелочи:
— Вещь, которую создал ты сам, носит твой отпечаток. И ее всегда легче найти в пространстве, чем сущность. И она послужит ключом. Позволит мне войти в твой дом без приглашения, если... использовать по назначению не обязательно, — он протянул на открытой ладони тонкую, но прочную, палочку для волос, и слегка улыбнулся, выдавая дискомфорт, — просто носи с собой. И я всегда смогу найти тебя, если потребуется. Это моя клятва, — фыркнул он, возвращаясь к шутке про клятвы на крови. — Знаю, что давать такую возможность демону — плохая идея. Поэтому сам решай — готов заключить сделку с демоном против демона.
Пэй Мину казалось, он достаточно хорошо за сегодняшний вечер узнал этого небожителя. Он был почти уверен, что встретил то редкое исключение изо всех правил: небожителя, который располагал. И все же оставил эту лазейку для Цинсюаня. И, что уж там, для себя. В этом симбиозе, он интуитивно чувствовал перспективы, Пэй Мин тоже больше терял, чем приобретал. Достаточно вспомнить прекрасный опыт его партнерства с Жун Гуаном.